Владимир Колычев - Всем женщинам должен [сборник]
У Каура целый цветник — Роза, Лилия, Анюта со своими глазками. А Бене ничего не остается, как ходить и облизываться. Анюта ему очень нравится, он, можно сказать, влюблен, а Каур может прислонить ее в любое время дня и ночи. Он и сейчас рядом с ней. Она лежит на матрасе, на животе, в символическом купальнике; он стоит, что-то шепчет девушке на ухо, а его пальцы теребят заднюю ниточку ее стрингов. Полузадия у нее просто верх совершенства, и все это принадлежит Кауру. И он, конечно же, этим пользуется. Сейчас скинет Анюту с матраса в воду, пристроится к ней… Или прямо на матрасе…
Сколько денег на девочек уходит — не счесть. Но Беня уже не в претензии. У него есть план, и скоро Каур сойдет со сцены. А он останется. И сам будет топтать цветник на брошенной клумбе. Скоро, скоро…
Ремонт в пивной хороший, в современном стиле, а столы все те же, совковые. Высокие столы, за ними только стоя. Впрочем, ноги у Жоржа крепкие, стоять он может сутки напролет.
Он зашел в пивную с коричневым саквояжем в руке, его внимание привлек немолодой, спортивного телосложения мужчина в стильном летнем костюме. Густые черные брови, широкие полные губы, а посредине маленький, подрубленный снизу нос. Мужчина в одиночестве стоял за столом и неторопливо потягивал пиво из кружки. Под ногами у него стоял точно такой же саквояж из коричневой кожи.
Жорж подошел к стойке, заказал кружку пива, подошел к мужчине. И поставил свой саквояж рядом с чужим. Он сделал глоток, скривился:
— А сказали, что живое.
— Застрелилось? — усмехнулся мужчина.
— Повесилось.
Жорж вздохнул, отодвинул кружку, наклонился, взял саквояж и вышел из пивной.
В машине он открыл саквояж, раздвинул борта и тихо кашлянул в кулак, заглядывая внутрь. Саквояж был битком набит деньгами в банковских упаковках.
Где самые лучшие огурчики в Междуречье? Ну конечно же, в Низинке! А кто их там растит? Гена Самородов! Сам садит, сам собирает. Огород у него большой, и весь под огурцами. И в теплицах они созревают, и так, на солнышке. Технология отработана «от» и «до», потому и урожай Гена собирает солидный. И огурчики у него супер — ядреные, хрустящие, а на вкус просто прелесть. Все это — целиком его заслуга. Он знает, как урожай вырастить, как его собрать и что с ним делать. Остальное — дело техники, и эту часть Гена хотел бы оставить жене.
Зина и рассаду подготовить может, и в грунт ее высадить, и огурчики поднять, и урожай собрать. И все сама, сама… А сейчас она в поте лица перемывала огурцы, готовила их под закатку. Дело это нехитрое, работы, правда, невпроворот, но Зина справится.
Гена сел в кресло, забросил ногу за ногу, достал сигарету, обстучал ее о чистый каблук своей туфли. Он, по сути, бизнесмен. У него свое производство, отлаженный сбыт, деньги делают деньги, все такое. Несолидно ему в грязном ходить. Зине можно, Зина у него рабочий класс, а ему никак не пристало. Еще бы тросточкой обзавестись — чисто для престижу. И банки с закатками пересчитывать. Их в сарае много, все полки заняты. Обшивать стены не надо: всё в банках. Пустой тары еще много, но Зина обязательно заполнит пробел: урожай позволяет, и производительность у нее будь здоров. Главное, расслабляться ей не давать. В работе главное — организация и дисциплина, а у Гены не забалуешь.
— Я этикетки заказал, — с важным видом изрек он. — Подвезти должны.
Зина кивнула, не поднимая головы. Вода у нее закипает — банки мыть надо, стерилизовать. Работы, конечно, уйма, но какой в этом толк, если со сбытом проблемы. Верней, недостаточно прибыли сбыт дает. Банки с этикетками должны быть, тогда закатки как фирменный товар можно продавать, а это уже другая цена.
— Я уже подсчитал, прибыль на двадцать процентов увеличим… Или даже на тридцать…
— На сорок, — все так же, не поднимая головы, сказала Зина.
— Эх, если бы на все пятьдесят! — Гена мечтательно закатил глаза.
Сначала он увидел свой старый дом, но под новой облицовкой. Затем этот же дом увеличился в размерах, а возле него, на месте огорода, разлилось озеро. Очень скоро озеро превратилось в море. На горизонте забелел одинокий парус, воображение перенесло Гену на борт роскошной яхты, надело на него белую фуражку, вложило в руки бинокль, который он навел на берег. Под раскидистой пальмой он увидел полуголую красотку с пышными формами.
И здесь воображение снова пришло ему на помощь. Красотка вдруг оказалась на носу яхты. Поднялся небольшой шторм, яхта врезалась в волну, пенная вода смыла купальник с девушки. От восторга у Гены захватило дух, но следующая волна вдруг смыла и саму красотку. А на ее месте оказалась Зина.
— Может, хватит баклуши бить? — Она стояла перед ним в платке, в грязном байковом халате с оттянутыми карманами.
И судя по тому, с каким видом она закатывала рукава, Гене предстояло вступить с женой не в половые, а в производственные отношения. В принципе, он готов… Да и деваться некуда. Терпение у Зины крепкое, а рука тяжелая, и если ее вдруг прорвет, мало не покажется.
Дорога, дорога, из поворота в поворот, через ямы и колдобины. Путь не очень долог, но опасен.
Жорж уже выехал из города, когда его вдруг обогнал черный «Гелендваген». Обогнал, подрезал, моргая аварийными огнями. А справа парковочный карман для дальнобойщиков, там Жорж и остановился, как от него и требовали.
«Гелендваген» тоже остановился, метрах в десяти. Из машины вышли: знакомый мужчина из пивной, а с ним еще двое в черных пиджаках. Полы разведены — рукояти вложенных в кобуры пистолетов бросаются в глаза. Мужчина шел к Жоржу с коричневым саквояжем в руке, один из его бойцов положил руку на рукоять пистолета.
Жорж заглушил двигатель, покинул машину, тут же закрыв ее на все замки.
Мужчина шел, нахмурив брови. Суровое выражение лица, тяжелый пронизывающий взгляд, напористые движения. Он подошел к Жоржу, остановился и, строго глядя ему в глаза, наклонился, поставил саквояж на землю. Разогнулся и снова посмотрел на него. И это были уже совсем другие глаза.
— Я понимаю, дополнительный груз не положен по инструкции. Но это личная просьба, Жорж… — извинительным тоном сказал он. — Это по пути.
— Что там?
— Этикетки. Обычные этикетки. Ничего запрещенного. Очень просили… — мужчина приложил руку к груди.
— Ну, если по пути…
— Поселок Низинка, дом сорок девять, спросить Геннадия Васильевича.
— Пароль?
— Какой пароль? Говорю же, ничего запрещенного. Скажешь, что от Мирона, и все.
— И все, — кивнул Жорж, поднимая с земли саквояж.
Он не знал, кто такой Мирон, и выяснять не собирался. Его дело маленькое — доставить груз и получить за это деньги. За этикетки Самуил скажет ему спасибо, но и это немало, если Низинка действительно по пути.
Жорж попрощался с шефом, поставил саквояж на заднее сиденье. А когда Самуил уехал, открыл саквояж. Там действительно были самые обыкновенные этикетки для банок с закатанными огурцами. Такой груз и в тайник можно не прятать…
Дом большой, высокий, в два этажа, но старый. И ветхий. Половицы под ногами не скрипят, а глухо хрустят, недовольно кряхтят, предупреждая об опасности. Как бы в подпол не провалиться. А на чердаке пол самый плохой. Плошников, не будь дураком, прочертил мелом линию, под которой тянулась опорная балка, по ней и ходил от люка к окошку. И лейтенант Старостин старался придерживаться того же курса.
Спецназовцы, которых они взяли на дело, на чердак не поднимались. Их дело маленькое — сидеть и ждать сигнала о начале штурма. Они же должны были охранять Плошникова от бандитов, за которыми он вел наблюдение.
С чердака дом криминального авторитета был как на ладони, но именно это и настораживало. Кауров, если он, конечно, не осел, должен понимать, что именно с этого чердака ему может угрожать опасность. Вдруг его люди заметят блики от бинокля и примут Плошникова за киллера. Вот тут спецназ и пригодится…
А еще было бы неплохо, если бы люди Каурова приняли Плошникова за мачо. Люди слабого женского пола. Такие красотки прогуливаются у него по двору — аж дух захватывает! Знала бы Женя, какие соблазны перед ним… Впрочем, у него есть оправдание. Это не просто девушки, это свидетельницы преступного образа жизни Каура.
Скоро для этого деятеля все закончится… Курьер с деньгами должен появиться уже сегодня, на поличном Каур и спалится…
Глава 2
Междуреченск остался позади, до поворота на Низинку и Горчинку всего ничего. Максимум через час товар будет на месте, и можно будет поворачивать назад. О гостинице Жорж не думал. Ни к чему это баловство, только деньги тратить. Отправится в обратный путь на ночь глядя, к утру будет дома, в своей милой уютной квартирке, там и выспится.
Так он думал, пока на пути не попался рекламный баннер, где на фоне белокаменного здания красовалась девушка его мечты. Стела зазывала его в фитнес-клуб «Бодибилд», который находился неподалеку, на другой стороне дороги, в районе придорожного отеля «Странник».
